Дорогая, привет из города трёх Критик! Люблю тебя. Только что расстался с калининградским боевым товарищем. Рассказывал мне про альянс танцующего леса с геомагнитными полями Куршской косы, датских протестных свиней (погугли) и карты минных рисков. А я ему – про эксперимент криминалиста Клива Бакстера по измерению кожно-гальванической реакции комнатных растений на совершающееся рядом с ними убийство (в надежде сделать из них совершенных свидетелей). В ночи дочитал книжку Николая Николаевича Качалова. Знаешь, есть прекрасные художественные тексты,
прекрасные философские тексты, а есть тексты специалистов, которые

порой прекрасней тех и тех. Книга Качалова «Стекло» – одна из них. И ещё у неё красивая суперобложка (прикладываю её фотографию – ты знаешь, что я никогда не прикладываю снимки, которые сделал не я сам, даже если это снимок снимка на экране: ракурс, блики, дефекты съёмки накладывают отпечаток индивидуальности даже на механически воспроизведённый образ; правда, я таким образом невольно поддерживаю нейросетки, – одного из мажоритарных акторов в войне всех против всех, – смартфон-то у меня китайский, и снимки в нём тотчас услужливо подвергаются процедуре классификации лиц). Так вот, представляешь, он там в конце пишет то, что я самостоятельно подметил ещё в начале чтения: «мошка» – мелкие пузыри в стекле, образующиеся на этапе его студки, – ему тоже напоминает звёзды! «Все склоняются и, стукаясь головами, молча смотрят. На ярком оранжевом фоне горят тысячи мельчайших звёздочек. Это – “мошка”, опять проклятая “мошка”!» Значит, между стеклом и звёздами как мажоритарными акторами в войне всех против всех действительно имеется какой-то антагонизм. Проклятые звёзды!.. Это впечатление усилилось дальнейшими наблюдениями этого дня. Потом разглядывал репродукцию известной картины Джозефа Райта «Эксперимент с птицей в воздушном насосе», на которой участники опыта наблюдают за медленным умиранием какаду в прозрачной стеклянной колбе (птицы, как ты помнишь, являются миноритарными союзницами звёзд). (Это должно было послужить иллюстрацией пропускательной способности стекла, использующейся в данном случае для удостоверения смерти бедной птички буквально от ничего, т.е. от вакуума.) Пил из трёх идентичных стеклянных кружек с изображениями то ли ромашек, то ли солнц – грамм витамина C, тёплую колу и очень плохой чай без сахара. В уборной музея, куда я пришёл днём с пропагандистским выступлением о боевых операциях стекла, на стене висела сушилка для рук Airstar от компании Starmix: уже во второй раз замечаю, что производители девайсов для туалетов почему-то присваивают им названия-астронимы; наверное, это связано с попыткой звёзд ослабить психологическое давление отражающих стёкол (зеркал) на посетителей этих замкнутых пространств – ну, как могут. В зале стояло несколько стеклянных аквариумов, один из которых заботливо протирала сотрудница музея. Заднюю стену зала венчала стеклянная пирамида. Везде, повсюду стекло, стекло, стекло… Как трудно рассказывать про стекло в мире, в котором оно занимает позицию мажоритарного актора! Впрочем, разве проще говорить про женщин или детей?.. Нет, ты знаешь, стекло неслучайно оказалось за пределами «могущественной десятки» (=грибы, котики, нейросетки, женщины, звёзды, дети, вирусы, метарусские, шииты, Жан-Люк Годар): оно самое молодое, ещё только набирающее силу действующее лицо в войне всех человеков и нечеловеков против всех человеков и нечеловеков. Годар молодой? Да ему уже 91! Нет, он всего лишь транслирует и канализирует общечеловеческие влечения к мимикрии и илинксу (ilinx), существовавшие задолго до «открытия» стекла пропускающего и отражающего. Удивительно то, что мы могли бы жить в стеклянном мире «с самого начала», поскольку кремнезём, из которого варится стекло, составляет больше 60% земной коры: при интенсивном обстреле Земли метеоритами или при неумеренной вулканической активности вся поверхность планеты оказалась бы залита стеклянной массой. Стеклянные горы, стеклянные пустыни, стеклянные бассейны морей. Но победили кристаллы. Это было давно... Эту страницу предыстории войны всех против всех я ещё не вспомнил. Сквозь стекло аквариума (уже вечером, в магазине) фотографирую рыбу, подсвеченную пурпуром. На кого сегодня работают рыбы как миноритарные акторы (боевой операцией которых является ускользание)? Не на 12-го ли, Скрытого, вечно ускользающего мажоритарного актора, которым, по одной из гипотез, является пурпур? Ночью очень сильный, во(ю)ющий ветер. Я стою на балконе, слушаю в наушниках песню «Любэ» про скворцов и воображаю финальную битву перед установлением в галактике Метарусского мира – генеральное сражение между стеклом и звёздами. Боевая операция пропускания аналогична для стекла человеческой способности действия, а боевая операция отражения – человеческой способности мышления (рефлексии). Стекло, кажется, покусилось на то, чтобы отразить неотразимое, пропустить сквозь себя «свет светов», покорить источник своих грёз – ведь только звезда, благодаря своим температурам, может дать стеклу непреходящее грёзное состояние абсолютно возможного. А тщеславные звёзды скорее всего не смогли устоять от соблазна притянуть стекло (звёзды притягивают), чтобы отразиться в нём. Тут-то между ними, по всей видимости, и случился конфликт – да эта любовь и не могла быть вечной... Раскалённые оранжевые стеклянные шары катятся, несутся сквозь галактику и витрифицируют звёзды, звёзды сжигают и расстекловывают гигантские стеклянные расплавы. Аристократизм звёзд против стеклянного коммунизма. Что победит? Неважно. Знаешь, в последнее время я трудно сплю. Приезжай поскорей, сходим на море.

Стекло / Н. Качалов. — Москва : Издательство
Академии наук СССР, 1959.

Джозеф Райт, «Эксперимент с птицей в воздушном насосе». 1768. Холст, масло. 183 × 244 см. Национальная галерея, Лондон

Фото автора

Фото автора

Фото автора